Неточные совпадения
Нянька или предание так искусно избегали
в рассказе всего, что
существует на самом деле, что воображение и
ум, проникшись вымыслом, оставались уже у него
в рабстве до старости. Нянька с добродушием повествовала сказку о Емеле-дурачке, эту злую и коварную сатиру на наших прадедов, а может быть, еще и на нас самих.
Это до такой степени вошло
в обычай, что никому и на
ум не приходило, что мог
существовать иной предводитель, кроме Струнникова, иной судья, кроме Глазатова, и иной исправник, кроме Метальникова.
«Земля еси и
в землю отыдеши…» — повторила она
в уме слова песнопения. — Неужели только и будет, что одна земля и ничего больше? И что лучше: ничто или хоть бы что-нибудь, даже хоть самое плохонькое, но только чтобы
существовать?»
Лиц почти не
существовало; их заменяло отвлеченное понятие, которое,
в сущности, даже не давало пищи для
ума.
Отдельно от общих, более или менее развитых
в лицах способностей
ума, чувствительности, художнического чувства,
существует частная, более или менее развитая
в различных кружках общества и особенно
в семействах, способность, которую я назову пониманием.
Егор Егорыч ничего не мог разобрать: Людмила, Москва, любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все это перемешалось
в его
уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но
в то же время
в глубине души его шевелилось, что это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло
в голову нечто подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника из губернского города; но все-таки, как истый оптимист, будучи более склонен воображать людей
в лучшем свете, чем они были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя эту злую мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно, неправда, и доказательство тому, что, если бы
существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
Впрочем, существенно вы одно запомните, что ни линии, ни точки
в вещественном мире нет; первая есть четвероугольник, а вторая все-таки круг, многоугольник, и он
в чистом виде
существует только
в нашем
уме; это — прирожденное нам понятие из мира духовного, и Сен-Мартен главным образом хочет показать
в этих цифрах, как невещественные точка и линия сливаются с вещественными треугольником и кругом, хотя то и другие никогда не утрачивают своих различий.
В разоренном селе Князевке, принадлежащем нескольким помещикам и
в котором у генерала была своя сотня душ,
существует мавзолей из белого мрамора, испещренный хвалебными надписями
уму, талантам, благородству души, орденам и генеральству усопшего.
Он мог
в одно мгновение помножить
в уме 213 на 373 или перевести стерлинги на марки без помощи карандаша и табличек, превосходно знал железнодорожное дело и финансы, и во всем, что касалось администрации, для него не
существовало тайн; по гражданским делам, как говорили, это был искуснейший адвокат, и тягаться с ним было нелегко.
Просидев около часа с глаза на глаз с Червевым, она стала сама резюмировать
в своем
уме его положения и начертала такую схему: характер
в высшей мере благородный и сильный; воля непреклонная; доброта без границ; славолюбия — никакого, бессребреник полный, терпелив, скромен и проникнут богопочтением, но бог его «не
в рукотворном храме», а все земные престолы, начальства и власти — это для него совсем не
существует.
«Идеал не высоконький!» — сказал сам себе Бегушев и
в то же время решил
в своих мыслях, что у Домны Осиповны ни на копейку не было фантазии и что она, по теории Бенеке [Бенеке Фридрих Эдуард (1798–1854) — немецкий философ.], могла идти только до той черты, до которой способен достигать
ум, а что за этой линией было, — для нее ничего не
существовало.
Несмотря, однако, на всю справедливость подобных замечаний, свахи и не думали заглядывать на скотный двор, и если та или другая кумушка, исправлявшая на деревне такую должность, завертывала
в избу скотницы, то это случалось не иначе как
в качестве простой гостьи или соседки. Никому на
ум не приходила сиротка-невеста: ее как будто не было, как будто вовсе не
существовала она на свете.
«Это чудо есть единое, которое есть не существующее (μη öv), чтобы не получить определения от другого, ибо для него поистине не
существует соответствующего имени; если же нужно его наименовать, обычно именуется Единым… оно трудно познаваемо, оно познается преимущественно чрез порождаемую им сущность (ουσία);
ум ведет к сущности, и его природа такова, что она есть источник наилучшего и сила, породившая сущее, но пребывающая
в себе и не уменьшающаяся и не сущая
в происходящем от нее; по отношению к таковому мы по необходимости называем его единым, чтобы обозначить для себя неделимую его природу и желая привести к единству (ένοΰν) душу, но употребляем выражение: «единое и неделимое» не так, как мы говорим о символе и единице, ибо единица
в этом смысле есть начало количества (ποσού άρχαί), какового не
существовало бы, если бы вперед не
существовала сущность и то, что предшествует сущности.
Разумеется, для человечества, насколько оно живет
в плоскости
ума, а следовательно, до известной степени обречено на науку и философию, должна иметь силу этика
ума,
существует обязанность логической честности, борьбы с умственной ленью, добросовестного преодоления преодолимых трудностей, но религиозно перед человеком ставится еще высшая задача — подняться над
умом, стать выше
ума, и именно этот путь указуют люди христианского, религиозного подвига [На основании сказанного определяется и наш ответ на вопрос о «преображении разума», поставленный кн.
Эллины хорошо знали, что кратковременное дионисическое безумие способно спасать людей от настоящего, длительного безумия: кто противится дионисическим оргиям, учили они, тот сходит с
ума.
В Афинах
существовал особый дионисический праздник, Эоры, который был учрежден с целью исцелить афинских женщин от охватившего их массового помешательства.
В эти годы зрелости женщины наиболее пагубно влияют на мужчин и часто
в их жизни играют роковую роль. Подчас хотя и образованный, но не окрепший
в кормиле житейского опыта
ум поддается всегда если не ядовитому, то расслабляющему действию женской ласки и незаметно сворачивает с прямой дороги, получая вовсе не желательное для мужчин направление. Недаром
в русском языке
существует позорный для мужчин глагол «обабиться».
Василий Васильевич все понял и все отгадал инстинктом. Ему пришли на память тысячи мимолетных обстоятельств, действовавших так или иначе на расположение духа и характер Марьи Валерьяновны. Все это еще сильнее восстало
в его
уме теперь, когда он узнал, что между Зыбиным и молодою девушкою
существуют какие-то отношения, и когда он основательно мог опасаться какой-нибудь дерзкой выходки со стороны первого или просто ловкой западни.
И он уже не первый на этом пути. Брожение
умов существует: кто поглубже забирается
в своем"богоискании", тот уже не может повторять одно то, что отцы его считали неприкосновенным.